Это событие многократно описано, запротоколировано, прокомментировано. Три корабля, не больше и не меньше. Ровно три, «святое» число. И тем не менее в нем кроется одна из бесчисленных загадок, заданных Колумбом потомкам. В конце 1970-х годов в архиве города Модены итальянский историк Маринелла Бонвина-Мад-занти обнаружила письмо неаполитанского посланника в Барселоне Аннибале ди Дженнаро, отправленное 9 марта 1493 года своему брату, занимавшему такой же пост в Милане. В числе прочих испанских новостей Дженнаро сообщает, что «несколько дней назад возвратился Колумб, который отправился в августе прошлого года с четырьмя кораблями в плавание по Великому океану». Королевского посланника, образованного человека, трудно заподозрить в том, что он не умел считать до трех. Еще труднее предположить, что все остальные современники Колумба не умели считать до четырех. В чем же дело? Единственное правдоподобное, что тут можно было бы допустить,— это то, что в письме простая описка, вызванная светской небрежностью Дженнаро. Но . «несколько дней назад». Вся Испания обсуждала тогда это событие — при дворе, в посольствах, в салонах, на улицах. Слишком свежо и злободневно оно было, чтобы допустить такую описку. Загадка! Может быть, четвертое судно сопровождало экспедицию только до Канарских островов?

Загадочна и дата прибытия Колумба из первого путешествия. 15 марта — так только считается. А вот из того же письма Дженнаро следует, что корабли пришли в Испанию в конце февраля или в первых числах марта: чтобы доставить эту новость в Барселону, требовалось пересечь всю Испанию по диагонали, а это — девятьсот километров по прямой, если не принимать в расчет реки, горы, кишащие разбойниками, и прочие «прелести» путешествия в ту эпоху.

Итальянский хронист Бонаккорсо Питти в 1419 году хвастался, что он доехал от Гейдельберга до Флоренции на удивление быстро — «всего за шестнадцать дней, а это более 700 миль», то есть он проезжал шестьдесят или шестьдесят пять километров в день и преодолел расстояние меньшее, чем от Палоса до Барселоны, причем по хорошо наезженным дорогам. Правда, новость могла быть доставлена в Барселону и морем: это быстрее. Но, как бы там ни было, дата 15 марта выглядит весьма сомнительной.

Вообще с Колумбом и с открытием Америки много загадочного. Оглянемся еще раз на предысторию этого плавания и вглядимся повнимательней в лицо «адмирала Моря-Океана», которое смотрит на нас со страниц календарей и учебников, с бронзовых и гранитных постаментов в Генуе, Севилье, Гаване, Бильбао, Лас-Пальмасе. Даже покрытые неизбежным хрестоматийным глянцем, все эти Колумбы — разные. Почему? Не потому ли, что и сам по себе Колумб — одна из самых таинственных личностей в мировой истории, хотя это не сразу бросается в глаза?

Самый интересный и «больной» вопрос в истории Колумба — был ли он подлинным колумбом или заранее знал маршрут — тревожит историков уже многих поколений. Его фанатическая и непоколебимая убежденность в том, что за морем лежит обитаемая и изобильная земля, действительно выглядит загадочной. То, что он называл ее попеременно то царством Великого Хана, то Катаем (или Катаром), то Индией, может свидетельствовать о том, что сам он не считал ее ни тем, ни другим, ни третьим.

Борьба русского народа против ордынского владычества
В 1327 году случилось единственное восстание русских людей против ордынского ига, над Русью нависла угроза появления новой карательной рати. Настал час Ивана Калиты. Не имея выбора, ему пришлось вести татарскую рать на оппозиционную тогда Москве, Тверь, во избежание крупных набегов со стороны татар. За эту службу в 1332 году Иван стал в ...

Общие пояснения к докладу
" Надо быть смелым, чтобы видеть скрытое." Морис Метерлинк - Синяя птица. Данная глава играет роль некоего "пост скриптума" в деле разъяснения для обычного читателя для большего понимания что, о чем, зачем и почему общество эпохи Людовика XIV столь подробно и с рвением изучается и разбирается ныне. Так же, дабы бол ...

Моя малая родина в годы Великой Отечественной войны
"…Белый камень в голубой оправе, Ты у недруга в кольце тугом. Город русской доблести, ты вправе Горевать о времени другом. Шрам широкий над крутою бровью Ты через столетие пронес, А теперь лежишь, залитый кровью, И морских не осушаешь слез. Слезы эти - зарева кровавей - Отольются гибелью врагу . Белый пепел в голубой опра ...