Понятие «факт» в первом смысле широко использовалось в исторической литературе XIX и XX веков. Сторонником такой интерпретации понятия «факт» был русский историк А. С. Лаппо-Данилевский. Задача истории, с его точки зрения,— изучение общественных изменений, вызываемых воздействием индивидов на «окружающую среду». Такое воздействие взаимно и обратимо. Вместе с продуктами соответствующих изменений оно и образует исторический факт. Что же, однако, делает этот факт именно историческим? « .Под историческим фактом в его наиболее характерном, специфическом значении,— пишет А. С. Лаппо-Данилевский,— историк преимущественно разумеет воздействие индивидуальности на среду»[1]. Под индивидуальностью А. С. Лаппо-Данилевский понимает не только отдельного человека, но и социальную группу, а под «окружающей средой» — культуру в целом, и, прежде всего общественное сознание. В то же время он признает и обратное воздействие среды на индивидуальность. Вследствие этого первоначальное определение понятия «факт» утрачивает четкость и превращается в нечто аморфное.

Концепция А. С. Лаппо-Данилевского целиком и полностью идеалистична, а внимательный анализ приводит к выводу, что в его позиции синтезированы методологический индивидуализм Виндельбанда-Риккерта и психологизм Зиммеля. Он эклектически добавляет сюда контовскую ориентацию на выделение эволюционных серий эмпирических фактов как основную задачу исторической науки.

Вместе с тем в данной концепции можно выделить, по меньшей мере, три заслуживающих внимания момента. Во-первых, фактом он называет определенные взаимодействия индивидов, социальных групп и социальной среды, а не статичные состояния. Рассматривая эту среду как культуру в целом, а не только в качестве духовной культуры, т. е. как единство общественного бытия и сознания в фиксированном интервале времени, можно получить первое определение факта как особого вида социальной деятельности.

Далее, во-вторых, деятельность, понимаемая как факт, должна быть социально значимой: ее последствия приводят к изменению «окружающей среды», т. е. культуры.

Наконец, в-третьих, факты как фрагменты действительности находятся в определенной причинной связи, образующей серии последовательно обусловливающих друг друга событий. Однако даже с учетом этих моментов позиция А. С. Лаппо-Данилевского оказывается довольно уязвимой.

Если факт—это наиболее важное социально значимое событие, и притом событие, понимаемое как фрагмент исторической действительности, то зачем вообще нужно удвоение терминологии? Не проще ли говорить не о фактах, а об особо значимых событиях, процессах и ситуациях, имевших место в прошлом?

Еще большие возражения вызывают неоднократные утверждения о том, что историк «построяет», т. е. конструирует, создает исторические факты. Если бы Лаппо-Данилевский имел в виду лишь то, что в историческом исследовании реконструируется и восстанавливается недостающая информация о прошлом, такое замечание было бы простым трюизмом, но он имеет в виду нечто большее. С его точки зрения, историк не только производит отбор и оценку наиболее значимой информации о прошлом, но в ходе научного анализа видоизменяет и преобразовывает ее, создавая знания, которых, быть, может, не было в исходных источниках. В этом Лаппо-Данилевский прав, ибо в противном случае просто не было бы исторической науки; ее можно было бы заменить простым чтением первоисточников. Но коль скоро дело обстоит так и незаметно для себя он переходит от онтологического плана интерпретации фактов к плану гносеологическому, то отождествление понятий «исторический факт» и «объективно историческое событие» оказывается недостаточно обоснованным. И если можно понять, что историк «построяет» факт как особое знание о прошлом, то совершенно невозможно понять, как он «построяет» сами объективно исторические события, особенно если речь идет о событиях далекого прошлого, участником которых он не мог быть.

Тезис, согласно которому исторический факт строится, конструируется историком из некоего специфического сырья — исторических свидетельств, получил в современной западной методологии истории довольно широкое распространение благодаря так называемому историческому конструктивизму. Наиболее полно эта концепция изложена Л. Голдстайном в книге «Историческое знание».

Заключение.
Петр I Великий - одна из наиболее ярких фигур в русской истории. Преобразования первой четверти XVIII в. столь грандиозны по своим последствиям, что дает основание говорить o допетровской и послепетровской России. Отношение к Петру и его реформам - своеобразный пробный камень, определяющий взгляды историков, публицистов, политиков, де ...

Служба в Петербурге при Александре Александровиче
В 1888г. Витте имел случай особенно отличиться перед самим Императором. Но из-за своей принципиальности случаем этим не воспользовался… Государь должен был проезжать по его дороге. Витте получил из Петербурга расписание движения царских поездов. Согласно этому расписанию, скорость была чрезмерная, рискованная. Витте отказался ему следов ...

Ленинское понимание революционной психологии
Мы уже знаем, что Ленин интересовался явлениями общественной психологии только как революционер и во имя задач революции. Именно поэтому в поле его зрения находились преимущественно и даже почти исключительно те социально-психологические явления, которые относятся к группе изменчивых, динамических и которые чаще всего охватывают термино ...