В античной истории множество спорных вопросов, истину в которых окончательно установить, наверное, никогда не удастся. Однако подавляющее большинство исследователей согласны с тем, что с вступлением на престол такого крупного деятеля, как Диоклетиан, начинается принципиально новая эпоха в истории Рима, недаром эра имени этого императора до сих пор сохранилась у коптов и эфиопских христиан. На смену принципату, который, впрочем, значительно эволюционировал и изменился за время своего существования, пришел доминат, который уже настолько сильно отличался от предыдущей государственной системы, что Т. Моммзен получил возможность перечислить целый ряд диаметрально противоположных признаков Империи до Диоклетиана и после него[10].

Целый ряд важнейших реформ, проведенных императорами в конце III – начале IV вв. нашей эры, увенчивается военной реформой. Вопрос о ее авторстве спорен, целый ряд исследователей считает римскую армию творением исключительно Диоклетиана, другие приписывают заслугу Константину, есть и компромиссное решение – Диоклетиан и Константин совместно реформировали армию, причем один из них просто «доделал» незаконченную работу другого[11]. На мой взгляд, вопрос об авторстве и приоритете не так важен по сравнению с темой о сущности и идеологии реформы, хотя для христианских историков поздней античности (Лактанций, Зосим) гонитель Диоклетиан и равноапостольный Константин не могли стоять рядом. Кроме того, каковы бы ни были заслуги Диоклетиана и Константина I в становлении других позднеантичных государственных институтов, главным их детищем все равно является армия и в особенности ее новая структура, о которой несколько позже. Маловероятно, чтобы профессиональный военный, да еще и малограмотный, как и все люди из Иллирика[12], ценил что-либо выше, чем боеспособность армии, которая и возвела его на трон и позволила ввести восточные обычаи преклонения перед императором, что было недопустимо при принципате[13].

Вообще роль армии в III–V вв. и ее взаимоотношения с позднеримским обществом в целом представляют особый интерес, так как уже во время кризиса III века и эпохи «тридцати тиранов» было продемонстрировано насколько армия всесильна, даже если это не дисциплинированная и победоносная армия ветеранов, какая была у Цезаря или Суллы, а всего лишь «солдатня» (по выражению Моммзена). Однако всесилие армии, которое дало возможность Ле Боэку говорить даже о симбиозе армии и Империи[14], и ее приверженность к решению внутриполитических вопросов не снимали задачу защиты рубежей Империи, а если учесть существенный прогресс основных противников Империи в это время (имеется в виду приход к власти Сасанидов в Персии и образование и атаки на Рим новых племенных союзов у германцев), то она стала как никогда актуальной.

Так как армия состояла зачастую из жителей приграничных провинций (кроме того, в ней были целые контингенты из федератов, которые непрерывно испытывали давление варваров), то простые солдаты постоянно искали авторитетного военного деятеля, способного обеспечить постоянную защиту рубежей Империи. Такие лидеры находились, однако выяснилось, что в обстановке тяжелой войны на несколько очень удаленных друг от друга фронтов ни один из выдвинутых солдатами императоров не способен успеть решить все возникающие военные задачи. Кроме того, учитывая низкие моральные качества солдат, императорам приходилось идти на самопожертвование ради побед над осмелевшими от безнаказанности варварами. Примером тому судьба Деция и Клавдия II Готского.

Только Диоклетиан, придя на смену целой плеяде талантливых императоров-иллирийцев, заслуги которых в деле сохранения Империи как таковой и реформирования армии[15] (особенно Галлиена) может быть даже более значительны, чем заслуги императоров эпохи домината, сумел, наконец, продержаться на троне достаточно долго и прожить достаточно долго после отказа от власти, создав положительный прецедент в позднеримской истории. Скорее всего, это связано с тем, что Диоклетиан впервые и не пытался успеть везде лично, что, как показывает Ф. Миллар[16], было совершенно необходимо для принятия стратегических решений, а основал тетрархию, как систему, идеологически базирующуюся на признании невозможности решить проблемы и Востока, и Запада одному человеку.

Становление идеологии национального освобождения. II-я половина XIX века
В странах Тропической Африки начало формирования национальной идеологии приходится на вторую половину XIX в., что было связано с появлением в африканском обществе нового образованного социального слоя, новой элиты. Как правило, она состояла из людей, обслуживавших колониальный режим: чиновников, учителей, священников, врачей и юристов. ...

Признание
В 1696 г. усилиями друзей, пытавшихся подыскать для Ньютона должность на государственной службе, он был назначен смотрителем Монетного двора. Это потребовало от него постоянного пребывания в Лондоне. Ньютону было поручено руководство перечеканкой английской монеты. Имевшие тогда хождение монеты обесценились из-за мошеннической практики ...

Австрийская социал-демократия в годы первой республики
В октябре 1918 г. некогда могущественное государство - Австро-Венгерская империя - фактически прекратила свое существование. Национальные окраины объявили о своей независимости, в Венгрии было сформировано самостоятельное правительство. Усилился сепаратизм провинций. По словам Стефана Цвейга, "из шести или семи миллионов, которых ...