Впоследствии Наполеон говорил, что если бы он предвидел, как поведут себя турки в Бухаресте и шведы в Стокгольме, то он не выступил бы против России в 1812 г. Но теперь было поздно каяться.

Война грянула. Неприятель вошел в Смоленск и двинулся оттуда прямо на Москву. Волнение в народе, беспокойство и раздражение в дворянстве, нелепое поведение потерявшей голову Марии Федоровны и царедворцев, бредивших эвакуацией Петербурга, — все это в течение первых дней августа 1812 г. сеяло тревогу, которая возрастала все больше и больше. Отовсюду шел один и тот же несмолкаемый крик: “Кутузова!”

“Оправдываясь” перед своей сестрой, Екатериной Павловной, которая точно так же не понимала Кутузова, не любила и не ценила его, как и ее брат, Александр писал, что он “противился” назначению Кутузова, но вынужден был уступить напору общественного мнения и “остановить свой выбор на том, на кого указывал общий глас” .

О том, что творилось в народе, в армии при одном только слухе о назначении Кутузова, а потом при его прибытии в армию, у нас есть много известий. Неточно и неуместно было бы употреблять в данном случае слово “популярность”. Несокрушимая вера людей, глубоко потрясенных грозной опасностью, в то, что внезапно явился спаситель, — вот как можно назвать это чувство, непреодолимо овладевшее народной массой. “Говорят, что народ встречает его повсюду с неизъяснимым восторгом. Все жители городов выходят навстречу, отпрягают лошадей, везут на себе карету; древние старцы заставляют внуков лобызать стопы его; матери выносят грудных младенцев, падают на колени и подымают их к небу! Весь народ называет его спасителем”.

8 августа 1812 г. Александр принужден был подписать указ о назначении Кутузова главнокомандующим российских армий, действующих против неприятеля, на чем повелительно настаивало общее мнение армии и народа. А ровно через 6 дней, 14 августа, остановившись на станции Яжембицы по дороге в действующую армию, Кутузов написал П. В. Чичагову, главному командиру Дунайской армии, необыкновенно характерное для Кутузова письмо. Это письмо — одно из замечательных свидетельств всей широты орлиного кругозора и всегдашней тесной связи между стратегическим планом и действиями этого полководца, каким бы фронтом, главным или второстепенным, он ни командовал. Кутузов писал Чичагову, что неприятель уже около Дорогобужа, и делал отсюда прямой вывод: “Из сих обстоятельств вы легко усмотреть изволите, что невозможно ныне думать об . каких-либо диверсиях, но все то, что мы имеем, кроме первой и второй армии, должно бы действовать на правый фланг неприятеля, дабы тем единственно остановить его стремлением. Чем долее будут переменяться обстоятельства в таком роде, как они были поныне, тем сближение Дунайской армии с главными силами делается нужнее”. Но ведь все усилия Кутузова в апреле и все условия заклюенного Кутузовым 16 мая 1812 г. мира и клонились к тому, чтобы тот, кому суждена грозная встреча с Наполеоном, имел право и возможность рассчитывать на Дунайскую армию! Письмо Чичагову вместе с тем обличает беспокойство: как бы этот всегда снедаемый честолюбием и завистью человек не вздумал пустить освобожденную Кутузовым Дунайскую армию на какие-либо рискованные, а главное, ненужные авантюры против Шварценберга. Стратег Кутузов твердо знал, что Дунайская армия скорее сможет влиться в состав русских войск, действующих между Дорогобужем и Можайском, чем Шварценберг — дойти до армии Наполеона. А дипломат Кутузов предвидел, что хотя “союз” Наполеона со своим тестем был выгоден французскому императору тем, что заставит Александра отвлечь на юго-запад часть русских сил, но что фактически никакой реальной роли ни в каких боевых столкновениях австрийцы играть не будут.

Вот почему Кутузову нужна была, и притом как можно скорее. Дунайская армия на его левом фланге, на который, как он предвидел еще за несколько дней до прибытия на театр военных действий, непременно будет направлен самый страшный удар правого фланга Наполеона.

Перспективы развития идеологии белорусской государственности
Конституционное закрепление новых форм государственной и общественной жизни знаменует и новый этап национально-государственного самоопределения Беларуси. Обычно принято рассматривать право наций на самоопределение как право на образование в той или иной форме национального государства. Но самоопределение можно вполне закономерно рассмат ...

Люблин-Холмская операция: сражение у Томашова 26–28 августа.
24 августа генерал Иванов, обеспокоенный ситуацией на своем северном фланге, меняет задачи 5-й армии. Теперь она должна была действовать во фланг и тыл 1-й австрийской армии, для чего требовалось развернуть армию к северо-западу и сблизиться с 4-й армией. При этом исчезала всякая надежда как-то связать русские операции на правом и левом ...

Немецкий гуманизм
Раньше всего с критикой существующих порядков и освящавшей их католической идеологии выступили гуманисты. Гуманизм в Германии распространился в середине XV в., охватив широкие круги интеллигенции, группировавшейся вокруг университетов. Здесь были выдающиеся ученые-филосо' фы, естествоиспытатели, лингвисты; литераторы, странствующие поэ ...