И вот, дабы внести хоть какое-то разнообразие и отличить своё произведение от миллиона таких же, "мемуарист" решает изобрести шкалу измерений значимости персонажа. Но вот этим автор лишь ещё больше усугубляет своё положение - тут на поверхность по-настоящему всплывают все авторские "грехи" и действительное отношение к людям, а точнее к фигурам, так как человеком Сен-Симон считает лишь себя.

Ценность личности в видении Сен-Симона предстаёт очень банально - чем больше эта личность сливалась с общей картиной, но меньше представляла угрозы для самого Сен-Симона, тем меньше ударов с его стороны на эту личность сыпалось, и наоборот. Не столько ума, сколько острый язык. А если учесть, что при жизни самого "галантного человека в государстве" личность терялась безвозвратно, то оценки Сен-Симона идут тоже очень далеко, а чем сильнее обида, тем изощрённее месть в виде неприглядных характеристик, да и вообще, всю жизнь Сен-Симон засучив рукава, мешал работать другим. Лицемерие, наряду с умением петь, танцевать, охотиться, вести остроумную беседу и ухаживать за дамами, являлось составной частью куртуазности, или порядочности в новом понимании этого слова. Тяжкие смертные грехи с успехом маскировались под светские достоинства. Смерть, которая, казалось бы, должна была высветить правду и фальшь, сама оказалась заложницей этикета - всё это буквально будоражило воображение "мемуариста".

Сочетание трагического и комического в устах Сен-Симона вызывает лёгкую улыбку сочувствия, так как пытаться таким образом показать обратную сторону общества, но на самом деле лишь в очередной раз его поносить на все лады - уже неоригинально и в который раз наводит на мысль о действительно смысле данных мемуаров.

"Но Сен-Симон ведь задался целью сказать всю правду о своей эпохе!" - возразит любой. Конечно, но для каждого человека правда своя и для Сен-Симона правда представляет собой лишь сплав низкого с так называемым высоким, из его уст представляющим собой неумело написанную картину с претензией на шедевр. А ведь всё ещё намного проще - ничего выдающегося Сен-Симон не высказал в своих мемуарах, истинную поднаготную эпохи так и не изобразил, а лишь под конец жизни решил оставить хоть какое-либо воспоминание о себе, нацеленное на неискушённого читателя, которому достаточно едкого слова автора чтобы поверить в изображаемую картину действительности, и пускай это не так - в сущности, правда в этом мире никогда не была по-настоящему востребована.

И пускай авторы многочисленных книг и статей взывают к лучшему в "мемуаристе", утверждая, что Сен-Симон мучительно переживал безбожие под маской порядочности, фарисейство под покровом этикета, но мы-то знаем, что он лишь рьяно хотел стать частью, хотя бы малой, всего этого притворства и коварства, но так как у него этот номер не вышел - пришлось состроить гримасу отвращения и примкнуть к группировке праведников, ратующих за непоколебимость чести и моральных принципов. Совесть, в данном случае - скромная иждивенка: довольствуется угрызениями.

Сен-Симон не скрывает своего личного отношения к историческим личностям и упрекает придворного Данжо, дневники которого он использовал в работе над воспоминаниями, в "трусливом молчании автора о своих мнениях и чувствах" (великие умы сходятся, мелкие - объединяются, как злость и зависть к дневникам Данджо). Суждения самого Сен-Симона отличаются резкостью, суровостью и по своему воздействию похожи на серную кислоту, которой поливают своих соперников. Всякие языки хороши, если на них говорить по-человечески, но Сен-Симону эта вековая мудрость была не знакома - мемуары всему результатом.

И конечно же теперь он в праве утверждать, что притворные придворные не достойны быть героями "высокого" жанра. И, разумеется, их глава - венценосный комедиант Людовик XIV - не заслуживает даже поддельных слёз по поводу своей кончины, но это лишь потому, что сам Луи не в их числе, а если бы вдруг стал, то мемуары наполнились бы дифирамбами в адрес "короля-солнце" и лучшей в мире стране - Франции. Когда нет новых заслуг начинают переоценивать старые. Но жизнь - забавная штука и Сен-Симон под конец становиться никому не нужным стариком в своём имении и парой свечей на письменном столе. Ах да, и дивно - длинным самомнением на поводке у колена. Каждому своё, как написал Гитлер на воротах концлагеря Майданек, списав эту фразу из Библии.

Объяснение происхождения прозвищ
Святополк окаянный: Владимир Красное Солнышко не доверял племенным князьям, поэтому он управлял страной, "сажая по городам" своих сыновей. Но и те, случалось, шли против воли отца. В 1014 г. сын Владимира и Родигедны Ярослав, княживший в Новгороде, отказался выслать в Киев полагавшиеся 2000 гривен (слитков серебра, каждый вес ...

Отдельные мероприятия
Из отдельных мероприятий просвещенного правительства Екатерины особенно замечательны меры относительно народного образования и заботы о народной гигиене. Екатерина в своем Наказе первая заговорила о воспитательном значении образования и стала заботиться об учреждении воспитательных заведений. Для воспитания русского общества, Екатерина ...

Казахская политическая пресса.
Полицейский террор, на­чавшийся в 1908 г. не смог полностью ликвидировать освобо­дительное движение казахов. Однако теперь оно развивалось в основном по линии поли­тической прессы. Так, в 1911 г. были созданы сразу два печатных органа. В январе в типографии «Энергия» в Троицке появился еже­месячный журнал «Айкап», издаваемый Мухаметжа ...