До тех пор, пока германцы были уверены в обязательном своевременном адекватном ответе на любые их военные акции против Рима, система Диоклетиана работала очень эффективно, требуя расходов не на непосредственные военные действия, а на поддержание огромной армии и бюрократического аппарата на случай их возможного ведения. Никогда еще старая римская поговорка «Хочешь мира – готовься к войне» не приносила таких существенных результатов, что и по достоинству было оценено потомками. Аврелий Виктор в противовес современнику Диоклетиана Лактанцию считает налоговое бремя при Диоклетиане вполне приемлемым, хотя он, безусловно, знал о серьезном повышении государственных поборов всех видов в это время, но, учитывая эффект, оправдывал их[75]. Ожесточенно критикуя Диоклетиана, как гонителя христиан, Лактанций, пытаясь дискредитировать его еще и как государственного деятеля, резкое увеличение армии и налогов считал совершенно невыносимыми, а значит и ненужными[76]. Показателем уверенности и германцев, и римлян в сохранении установившегося положения является привлечение Констанцием I на свою службу отряда аламаннов под предводительством некоего Эрока, который после смерти бывшего хозяина деятельно помогал его сыну стать императором, явно рассчитывая на преемственность хороших отношений. В обстановке поутихшей непрерывной борьбы двух миров у первых лиц Империи появляется постоянные чисто германские отряды личных телохранителей[77].

Однако, еще раз задержав германцев в движении на юг и тем несколько снизив их миграционную активность, Рим вновь косвенно стимулировал их внутреннее развитие[78]. Германцы, переходя по выражению Г. Дельбрюка «от службы к вражде и от вражды к службе»[79] с Римом, деятельно использовали все вынужденные мирные передышки, перенимая у римлян хозяйственные и технологические навыки, накапливая знания об Империи.

Со смертью Констанция I в 306 г. начался долгий период войн между цезарями и августами, сменявшими друг друга. Добровольное отречение от власти удалось только Диоклетиану, другой август – Максимиан – оказался на него не способен. Никакие родственные связи, встречи и клятвы не смогли предотвратить ожесточенной борьбы за власть. Даже когда сын Констанция I Константин остался управлять целой империей вдвоем с Лицинием, установить «согласие августов» не удалось. Лициний был убит вопреки клятве Константина, и с 324 г. Константин правил единовластно. Непрекращающиеся войны 306–312 гг. позволили германцам еще раз проверить на прочность оборону запада Империи, однако Константин в 308–309 гг. разгромил вторгшихся в Галлию франков и аламаннов, взял в плен их вождей и предал мучительной смерти. И хотя впоследствии Юлиан говорил о том, что победы Константина Великого над варварами были незначительны и смешны, однако факта успешной обороны им Галлии в 305–312 гг. и незыблемости рейнской границы в последующие годы правления (благодаря действиям его сына Криспа[80], которого он казнил без причин и вопреки здравому смыслу[81]) отрицать нельзя.

Константин Великий, каким бы удачливым полководцем он не был в боях против варваров, проявил себя в основном в сражениях против соправителей. Самые блестящие победы его были одержаны над Максенцием и Лицинием, а не над франками и аламаннами, как это можно было бы сказать о его отце. Поэтому титул «Великий» он получил, естественно, за покровительство христианству (из-за этого негодовал Юлиан, предпочитавший видеть «Великим» Диоклетиана), хотя насколько он сам был христианином – вопрос неоднозначный. Второй его заслугой было основание новой столицы, которая окончательно сместила центр тяжести в Империи на Восток. Т. Моммзен кратко и ясно объясняет выбор места для нового столицы, причем делает это с идеологической и стратегической точки зрения[82]. Неизвестно, насколько сам Константин осознавал исторические последствия своего шага по основанию новой столицы. С какой бы алчностью он не грабил другие города Империи ради украшения старого Византия успеха его замыслу это не гарантировало. Ведь всего за 40 лет до этого выбранная Диоклетианом в качестве резиденции Никомедия (расположенная от Константинополя всего в 100 километрах) бесспорным центром всего римского мира так и не стала, несмотря на славу «новых Афин». Несмотря на сомнительность проекта, активная внешняя политика теперь проводилась только в интересах безопасности новой столицы. Константин обратился к проблемам на дунайском фронте.

Каким образом складывались взаимоотношения верховной политической власти страны и российского общества?
Одной из главных характерных особенностей российского исторического процесса была гипертрофированная роль верховной власти по отношению к обществу. Каковы истоки особого государственного деспотизма в России? И на этот счет имеются различные мнения. Историки-исследователи обращают внимание на целый ряд обстоятельств. Древнерусское госу ...

Поход Севера и армией Максимиана на Рим против Максенция. Смерть Севера. Неудачный поход Галерия на Рим и опустошение Италии
Таким образом, в Римской империи в один момент оказалось сразу 6 правителей, каждый из которых стремился к преобладанию над своими соперниками. Север первым попытался взять ситуацию под свой контроль и двинул войска к Риму на подавление Максенция. Однако солдаты, недовольные налоговой политикой своего августа и соблазненные обещаниями у ...

Война между Константином и Максенцием. Сражение у Мульвиева моста
Война между Константином и Максенцием началась, вероятно, в 312 г. Ход ее слабо отражен в источниках, за исключением последней битвы, ставшей знаменитой благодаря христианству. Некоторые моменты, связанные с этой войной, вызывают определенное недоумение, прежде всего, соотношение сил. Зосим сообщает, что у Константина было 90 тыс. пехот ...