Неонародовольческое
направлениеСтраница 4
Даже эсеры, по мнению В.Л. Бурцева, не соответствовали высокой планке террористической организации. При сравнении их с народовольцами он отдавал безусловное предпочтение последним. На ПСР, полагал В.Л. Бурцев, можно смотреть как на «партию с террористическими тенденциями, но о ней нельзя сказать, что она - террористическая партия». Терроризм в исполнении эсеровской Боевой организации являлся лишь «орудием агитации, мести, протеста, но он не был террором в прямом смысле этого слова: он никого серьезно не терроризировал, а в этом и должно заключаться его главное значение . Террор должен терроризировать правительство: иначе он не будет террором, а для этого многое в деятельности социалистов]-революционеров] должно измениться: напр[мер], пора не ограничиваться браунингом и бороться не главным образом с Богдановичами».
В период, когда эсеровский терроризм все же стал явно превосходить по масштабам народовольческий, В.Л. Бурцев несколько скорректировал свои воззрения на сущность террористической тактики. Революционные теракты уже определялись им не способом воздействия на политику правительства, а пропагандистским сигналом, обращенным к массам. Рассуждая о покушении СВ. Балмашева на министра внутренних дел Д.С. Сипягина, он писал, что коль террорист «удачно спустил курок по Сипягину, пропаганда его дела перешла из рук его ближайших друзей в миллионы рук тех, кто его никогда не знал, но для кого, подобно ему, были близки вопросы сипягинской политики. Таким образом, факт так называемого индивидуального, а не массового, террора Балмашева оказался связанным бесчисленными нитями с идейной жизнью страны, более тесно связанным, чем десятки самых удачных массовых стачек и демонстраций».
Несмотря на все старания, В.Л. Бурцев так и не смог сплотить русских революционеров на платформе надпартийного терроризма. По оценке Д. Сандерс, причина заключалась в чрезмерно упрощенном и схематическом подходе публициста к объяснению исторического процесса. В.Л. Бурцев не мог «модернизировать» взгляд на терроризм применительно к контексту начала XX в.
В 1907 г. В.Л. Бурцев попытался организовать при помощи некоего Кракова собственный боевой отряд. В него, наряду с последователями народовольческой линии, вошли также анархисты и максималисты. Единственным условием при кооптации в организацию являлось согласие на участие в политических убийствах.
Разочарование В.Л. Бурцева в революционном терроризме, очевидно, происходит под впечатлением от проведенного им самим азефского разоблачения.
Близких В.Л. Бурцеву взглядов на историю революционного движения придерживался Х.О. Житловский. В выпущенной им в 1898 г. в Лондоне под псевдонимом С. Григорович книге «Социализм и борьба за политическую свободу», название которой представляло перефразированное наименование плехановского труда «Социализм и политическая борьба», существенное место отводилось истории российского терроризма конца XIX в. Пафос его работы был направлен против Г.В. Плеханова и социал-демократической тактики борьбы с самодержавием. Как и В.Л. Бурцев, Х.О. Житловский апеллировал к народовольческому наследию в революционном движении. Он утверждал, что «Народная воля» являлась истинно социалистической партией, выражавшей интересы как крестьян, так и рабочих. А из всех ее «планов, намерений и начинаний .» действительно великим и исторически важным Х.О. Житловским считал «террор, которому одному партия обязана своей известностью, своим могуществом, своим обаянием». Публициста не смущало, что программа «Народной воли» не сводилась к терроризму. Важно, по его мнению, было даже не то, что думали представители Исполнительного комитета, а деятельность, которую в действительности вела организация и общественный резонанс, с ней связанный. «Кому какое дело, - рассуждал Х.О. Житловский, - было до тех частных мотивов, которыми руководилась партия в своей террористической деятельности? "Народную волю" прочли тысячи, а про взрывы царских поездов и Зимнего дворца узнала вся страна. И если каждый из страдавших под гнетом царизма по-своему понимал мотивы «Исполнительного комитета», то он не особенно ошибался: террор и был именно борьбой против гнета самодержавия, - гнета, который ощущался и сознавался многими».
Исторический смысл генезиса терроризма в России им определялся рядом положительных в деле борьбы с деспотизмом последствий: во-первых, терроризм дезорганизующим образом влиял на российское правительство, вызвав панический страх даже на высших ступенях чиновничьей иерархии; во-вторых, он возбуждающим образом воздействовал на общественность, включая даже земцев и либералов; в-третьих, теракты дискредитировали самодержавие в глазах Запада; и, наконец, воздействовали на русский народ, развенчав перед ним идею о неприкосновенности царской особы. Поражение революции в XIX в. Х.О. Житловский объяснял отказом социалистов от террористической практики. «Нет сомнения, - утверждал он, - что не террору партия обязана своим поражением, а отсутствию террора, или, вернее, отсутствию тех условий, которые дали бы возможность сделаться террористической деятельности беспрерывной. Орудие не виновато в том, что его не употребляли в дело, или употребляли, не обставив дело более прочными гарантиями успеха». Народовольцев, по его мнению, ввел в заблуждение расцвет русского либерализма, которому они уступили поле для политической активности. Либеральная же общественность не сумела воспользоваться «теми каштанами которые "Народная воля" таскала для него из огня».
Археологические культуры скифов, савроматов и саков
В середине I тысячелетия до н. э. в эпоху раннего железного века и степях современной Украины, Поволжья, Приуралья, Казахстана и Южной Сибири – от Дуная на западе до Забайкалья и плато Ордос (Северо-Восточный Китай) на востоке – сложились культуры так называемого скифо-сибирского мира.
На обширной территории степей в раннем железном ве ...
Галич-Львовская операция: сражение на реке Золотая Липа
26–28 августа
3-я австрийская армия обретала форму между Львовом и Самбором – в шести-семи переходах от границы. Русские, ожидавшие встретить противника на линии Сокаль – Броды – Тарнополь, поняли, что австрийское развертывание отнесено к западу, только между четвертым и пятым днями операции, то есть 23–24 августа. В свою очередь, австрийцы насчитали ...
Понятие исторического факта
Понятие «факт» в первом смысле широко использовалось в исторической литературе XIX и XX веков. Сторонником такой интерпретации понятия «факт» был русский историк А. С. Лаппо-Данилевский. Задача истории, с его точки зрения,— изучение общественных изменений, вызываемых воздействием индивидов на «окружающую среду». Такое воздействие взаимн ...