Победа турок установила в Тунисе османские политические порядки. Вся полнота власти формально была сосредоточена в руках официального наместника султана (паши) и верховного мусульманского судьи (кади). Они управляли страной совместно с военно-политическим коллегиальным органом (диваном), в состав которого входили высшие военачальники и мусульманские духовные лица (алимы). Власть паши основывалась на военной силе янычарского войска (оджака), набираемого сначала из турок, а позже из левантинцев (выходцев из Восточного Средиземноморья). Немалую роль в политической иерархии Туниса играли офицеры османского флота, корпорация пиратских капитанов, а также привилегированные военные формирования из числа тунисских племен, на которые турки возложили сбор налогов с остальной части населения.

Первоначально ведущее положение во внутренней политике Туниса занимали янычары. Уже в первые годы турецкого правления янычарский оджак показал свою силу и амбиции в ходе демократического военного переворота 1590 г. В этом ГоДУ верхушка эйалета была свергнута за злоупотребления властью, а к власти пришло янычарское правительство из 40 низших офицеров (деев). Неудобство коллективного правления (каждый деи в равной степени обладал политическими полномочиями и правами, в том числе правом вето) привело к тому, что в 1594 г. из среды деев был избран один, сосредоточивший всю полноту власти. Очень скоро деи установили режим единоличного пожизненного правления. Диван при них превратился в совещательное собрание, а роль паши была низведена до представительских функций. Реальными властителями Туниса в эту эпоху были два приближенных дея: начальник флота (капудан) и командующий местными племенными ополчениями (бей).

На протяжении всего XVII столетия в политической жизни Туниса развивались две тенденции: падение авторитета и политических возможностей османских пашей и непрестанное усиление могущества беев в ущерб власти деев.

Политическое значение должности паши в Тунисе оказалось предопределено ее временным характером и эфемерностью приданных ей полномочий. Среди янычар и корсаров Туниса к этому времени сложились крепкие традиции корпоративной сплоченности. Временный чиновник-паша, присылаемый на несколько лет из Стамбула, не мог иметь никакой реальной опоры в провинции, кроме янычар. В силу этого показные почести, сопровождавшие пребывание посланца султанского правительства (Порты) в Тунисе, сочетались с полным пренебрежением деев к его мнению или требованиям в реальной политической жизни. Поскольку Стамбул с трудом мог контролировать свои отдаленные африканские провинции (эйалеты), Порте приходилось мириться со своеволием янычар и пиратов, а вновь назначаемые паши все более стремились не к совершенствованию управления Тунисом и укреплению своей власти, а к достижению личной безопасности и к обогащению.

Возвышение же беев было связано как с тем, что они управляли племенами и были непосредственно связаны с местной арабской знатью, так и с тем, что в их руках сосредоточивались крупные налоговые ресурсы. В целом на протяжении XVII в. роль собственно тунисского элемента в государственной и общественной жизни заметно возросла. Тунисский янычарский оджак, состоявший из турок и левантинцев, быстро арабизировался, усваивая язык, бытовые привычки и образ жизни коренного населения. В итоге беи, опираясь на племенные ополчения, оттеснили деев от власти и взяли в свои руки командные рычаги государства. Уже второй бей Мурад Корсо (1612—1631 гг.) добился от дея права передать свою должность по наследству. После него влияние Мурадидов укрепилось, и в XVII в. тунисские беи выдвигались только из этого бейского «дома». Наследственность в передаче этой важной должности привела к тому, что беи стали управлять страной как настоящие самодержцы. В 1650 г. Мурадиды освободились от опеки дивана, и деи оказались лишь марионетками в их руках. Беи назначали и свергали деев по своему усмотрению, с успехом подавляя мятежи недовольных их произволом янычар.

Возрождение традиций местной государственности в XVII в. имело противоречивые последствия для судьбы Туниса. Поначалу оно привело только к неустойчивости власти и постоянным междоусобицам, особенно усилившимся в последней четверти столетия. В этот период представители дома Мурадидов столь сильно увлеклись военно-политической борьбой, что крайне ослабили оборону страны. Это дало алжирским соседям шанс вмешаться в дела Туниса. Неоднократные, хотя и эпизодические, налеты отрядов алжирских деев в 1681, 1694, 1700 гг. расшатали власть Мурадидов, которая рухнула в 1702 г. в результате военного заговора.

Заговорщики действовали главным образом в среде турецких конников (спахи) — ударной силы тунисской армии. Командир спахи Ибрахим аш-Шериф, устранив Мурадидов, сначала присвоил себе титул бея, а в 1704 г. войско добавило к его титулам и дейское достоинство. Порта, бессильная что-либо изменить в своей отдаленной провинции, дополнила торжество Ибрахима титулом паши. В итоге предприимчивый кавалерист объединил в своих руках функции бея, дея и паши. Он централизовал власть и фактически восстановил самостоятельное тунисское государство, которое лишь формально признавало покровительство Стамбула. Примечательно, что поражение Ибрахима в новой войне с Алжиром и Триполи в 1705 г. не изменило стремления тунисских правителей к созданию собственной монархии. Новый командир спахи Хусейн ибн Али успешно организовал отпор алжирцам, и в том же году население, знать и духовенство провозгласили его беем Туниса, позже признав за ним и право передачи власти. Таким образом, непрестанное присвоение беями различных прав и прерогатив в итоге привело к основанию в Тунисе наследственной монархии во главе с династией Хусейнидов, правившей до 1957 г.

Развитие естествознания
В конце XV — первой трети XVI в. гуманизм приобрел ха­рактер широкого общественного движения, охватившего большую часть Западной и Центральной Европы. Вслед за Италией его успехи четко проявились в Нидерландах, Германии, Венгрии, во Франции, его идеи проникли в ученые круги Англии, Испании и Португалии, постепенно утверждались в Польше, ...

Понятие исторического факта
Понятие «факт» в первом смысле широко использовалось в исторической литературе XIX и XX веков. Сторонником такой интерпретации понятия «факт» был русский историк А. С. Лаппо-Данилевский. Задача истории, с его точки зрения,— изучение общественных изменений, вызываемых воздействием индивидов на «окружающую среду». Такое воздействие взаимн ...

Двадцать четвертый съезд КПСС
Двадцать четвёртый съезд КПСС (30 марта — 9 апр. 1971 г., Москва) дал марксистско-ленинский анализ развития мирового революц. процесса, междунар. положения внутренней жизни СССР, раскрыл закономерности и перспективы развития сов. общества, обобщил и развил принципиальные вопросы теории и практики коммунистич. строительства. На съезде б ...