Несмотря на увеличение роли океанской торговли, экспортно-импортные операции левантийских портов благодаря работам исследователей Турции «новой волны» по-прежнему привлекают пристальное внимание исследователей.

На первый взгляд сдвиги, происходившие в левантийской торговле в XVIII в., вполне подтверждают эту гипотезу. Уже в первые десятилетия вывоз сырья для французских мануфактур составлял ¾ ежегодного импорта Франции (13,5 млн. ливров из 18 млн.). С учетом же продовольствия (2,6 млн. ливров) удельный вес сельскохозяйственной продукции в закупках французских купцов оказывался еще выше. На протяжении столетия вывоз хлопка во Францию вырос по стоимостным показателям в 14 раз, шерсти – в 4 раза, масел – в 5 раз, а вот шелковой пряжи – лишь в 2 раза. К 1730 г. французы прекратили закупать ткани из тифтика (мохера), резко сократились закупки шелковых и хлопчатобумажных тканей. В 1729 г. французский посол Вильнёв писал: «Уже сейчас, вместо того чтобы привозить из Константинополя крашеные холсты, начали доставлять сюда ткани, выделанные в Марселе, и если добиться лучшего их качества, то можно будет отказаться от закупок в Турции и ограничить нашу торговлю в Леванте покупкой хлопка».

Усилия представителей западноевропейских держав по реорганизации левантийской торговли дали свои результаты. Если в XIV–XVI вв. сбыт продуктов земледелия занимал второстепенное место в ее общем объеме, существенно уступая реэкспорту товаров с Востока, а также вывозу изделий местного ремесленного производства, то в XVIII в. владения османских султанов превратились в источник сельскохозяйственного сырья, а также зерна для европейских стран.

Ожесточенная борьба, развернувшаяся в конце XVII – начале XVIII в. между Англией, Голландией и Францией за преимущество в поставках сукна в Османскую империю, показала, что левантийский рынок был важен западным странам и для сбыта продукции своих мануфактур. Так, венецианцы, занимавшие долгое время второе место по объему торговых сделок, экспортировали шелковые и парчовые ткани, стекло, бумагу; голландцы – сукна, металлические изделия; англичане – одежду, олово, свинец, часы, кожи.

Если исходить из целей, которые ставили перед собой европейские партнеры по левантийской торговле, нетрудно прийти к тем же выводам, которые сделали турецкие и западные исследователи 70-х годов. Однако нельзя не заметить, что при подобном подходе не учитывается позиция другой, османской стороны; по-существу, лишь предполагается ее готовность подчиниться диктату западных торговых компаний.

На деле же условия, в которых действовали эти компании в XVIII в., исключали возможность диктата. Хотя европейские коммерсанты располагали рядом важных привилегий, ставивших их в более выгодное положение по сравнению с местным купечеством, они оставались фактически отрезанными от внутреннего рынка в силу слабого знания языка и местных условий, отсутствия хороших и безопасных средств сообщений и вынуждены были во всем полагаться на представителей левантийского торгово-ростовщического капитала, выступавших в качестве посредников между иностранными купеческими домами и непосредственными производителями и потребителями во внутренних районах империи. Именно посредники определяли цены на европейские товары, поступавшие на османские рынки, через них же закупалась местная продукция для вывоза во Францию и другие страны Европы. Естественно, что эти лица («меклеры» в русских дипломатических донесениях) и получали основную прибыль от проводимых операций.

Ранее уже отмечалась и другая особенность левантийской торговли XVIII в. – ограниченность объема европейских экспортных товаров, не способных поэтому оказать разрушительное влияние на состояние ремесленного производства империи. По мнению такого серьезного наблюдателя, как К-Ф. Вольней, воздействие европейского экспорта наиболее сильно ощутил Египет. Тем не менее и в последние десятилетия XVIII в. в общем объеме египетских торговых операций на долю восточной торговли приходилось 36% их стоимости, на долю связей с другими провинциями империи – 50%, европейская же торговля составляла лишь 14%. О значении связей Египта с Европой можно судить и по другому показателю – контрактам французских капитанов, обслуживавших торговые операции по Средиземному морю. Из 894 контрактов, заключенных в Александрии в 1754–1767 гг., 385 (43,1%) приходилось на рейсы к портам Анатолии, 109 (12,2%) – к Стамбулу, 112 (12,6%) – в страны Северной Африки, 200 (22,4%) – к берегам Греции, 60 (5.6%) – к Сирии и Кипру и лишь 23 (2,5%) – в Европу.

Люблин-Холмская операция: сражение у Томашова 29–30 августа
25-й корпус, действующий на правом фланге 5-й армии Плеве, не только не смог наступать на Замостье, как того требовал командующий армией, но и потерял утром 30 августа Краснослав, после чего стал отходить к Холму. Выход к этому важнейшему узлу дорог, где, кстати, располагался штаб армии, делал положение 5-й армии совершенно невыносимым ...

Четвертый съезд РСДРП
На Четвёртом (Объединительном) съезде РСДРП [10-25 апр. (23 апр.-8 мая) 1906 г., Стокгольм] произошло объединение национальных социал-демократических организаций с РСДРП, меньшевиков с большевиками в составе единой РСДРП. Но объединение это было по существу формальным. Те и другие сохранили свои платформы и организационную самостоятель ...

Крушение оборонительной системы. Финал противостояния. Новая династия. Последние попытки сохранить Pax Romana
После неожиданно быстрой смерти императора Иовиана императором в феврале 364 г. «с общего согласия гражданских сановников и военных людей»[149] становится профессиональный военный Валентиниан вновь родом из Иллирии. Военачальники опасались новых мятежей, но благодаря тому, что Юлиан привлек к своему персидскому походу лучшие войска не т ...