Дипломат (и писатель) Жозеф де Местр в своем служебном донесении сардинскому королю восторгался действиями Кутузова, который шел от Инна к Ольмюцу в течение сорока дней, не только отбиваясь от наседавшего неприятеля, но и временами переходя к очень активным действиям: “Во время этого отступления генерал Кутузов дал пять замечательных сражений: первое на Эмсе 16 октября, второе — на Ламбахе 19-го, третье—между Штренбергом и Амштеттеном 24 октября, четвертое — у Кремса на Дунае 12 ноября (под Дюренштейном.— Е. Т.)и пятое — 15 ноября на пути от Кремса в Брюн (под Шенграбеном. — Е. Т.)”. Жозеф де Местр прибавляет, что “военная история не знает ничего подобного”.

И Кутузов не только совершает в самом деле свой изумительный поход от Кремса к Цнайму, от Цнайма к Ольмюцу и спасает русскую армию из жестоких наполеоновских клещей, уже готовых ее сдавить, но делает это, одерживая после первых двух столкновений ряд крупных успехов — под Амштеттеном, под Дюренштейном,— и без всяких колебаний прибавляем—под Шенграбеном, потому что именно здесь русская армия была спасена мыслью Кутузова и геройством Багратиона и его отряда от самой страшной опасности — почти неминуемой капитуляции. Поэтому Шенграбен, где весь ноябрьский день Багратион со своими шестью с половиной тысячами отбрасывал атаки Мюрата, у которого было в четыре раза больше сил, может быть назван успешным выполнением такого поручения, которое, кроме русских, едва ли кем-нибудь могло быть выполнено. Правда, из 6 500 человек у Багратиона уцелело немногим больше половины, но вся русская армия была спасена. Эта точная и строго ограниченная цель была достигнута, потому что ни после амштеттенской победы, ни после серьезного поражения маршала Мортье под Дюренштейном Кутузов не увлекался рискованными советами и своекорыстными подстрекательствами со стороны австрийцев, а продолжал планомерно свое отступление и благополучно его закончил.

С этим свойством Кутузова связана и его способность не увлекаться слишком широкими замыслами и воздушными замками в постановке основных целей войны. Здесь громадные дарования Кутузова-дипломата как нельзя более помогали расчетам Кутузова-стратега. Таким он был, помогая Суворову в крымских делах, таким он был в войну с турками в 1808—1812 гг., когда Александру I представлялось весьма возможным делом овладение Константинополем.

В единственном случае, именно в 1812 г., Кутузов был согласен с постановкой цели самой широкой, фундаментальной победы над противником. Он твердо был уверен, что прочного мира с Наполеоном у России быть не может и что спокойствие и длительная безопасность России требуют не только освобождения России от нашествия, но и низвержения хищнической империи, покорившей континентальную Европу и уже стоявшей на Висле и на Немане. Но именно поэтому он требовал, чтобы Александр, ставя перед собой подобную цель, отдавал себе отчет в трудности предстоящей борьбы. Он требовал, чтобы готовились к очень долгому и грозному единоборству, к новым отчаянным схваткам.

В триумфальные дни своих великолепных четырехдневных побед под Красным, в ноябре 1812 г., о чем Кутузов говорит с пленным де Пюибюском? О том, есть ли надежда, что французский сенат наконец воспротивится военному деспоту и не даст ему возможность продолжать бесконечную войну.

Кутузов явно считал внутренний переворот во Французской империи (если бы он был сколько-нибудь возможен) более скорым и уж поэтому более желательным способом достигнуть основной цели войны - низвержения наполеоновского владычества, — чем окончательная военная победа. Но именно несбыточность этой мечты делала в соображениях Кутузова абсолютно необходимым продолжать войну вплоть до победоносного низвержения опасного противника. Кутузов лишь хотел, чтобы народы, которые пойдет освобождать русская армия, и сами деятельно участвовали в своем избавлении от ярма.

Заключение.
Дальновидная стратегия русского командования одержала верх над военным искусством Наполеона, которое приносило ему победы в Западной Европе. Умелое отступление в сочетании с упорной обороной с целью изматывания противника, блестящий фланговый марш-маневр на Тарутино, параллельное преследование и план стратегического окружения противника ...

Установление империи. Кодексы Наполеона.
Против Бонапарта периодически возникали заговоры со стороны как республиканцев, так и роялистов. В феврале 1804г. полиция раскрыла очередную попытку заговора роялистов, которые готовили убийство первого консула. Нескольких заговорщиков казнили. Бонапарт решил запугать иностранные дворы, оказывающие поддержку Бурбонам. В марте 1804 г. он ...

Анты-славяне
Переходя к жизни наших непосредственных предков славян-антов, сумевших ассимилировать еще в до-Киевский период скифские и сарматские этнические группы, прежде всего надо сказать, что они с незапамятных времен были жителями Европы, как теперь установили новейшие исторические исследования, и ни откуда они в Европу не приходили. Северно-за ...